ЗАСТЕНКИ

ЗАСТЕНКИ

По тихой улочке пригородного посёлка семенила румяная старушка с лукошком пирожков. За подол её держала крошечная белокурая девочка в воздушном сарафанчике.

В палисаднике перед небольшим расписным домиком, похожим на пряничный, седой старичок окучивал розы. Завидев прелестных сударушек, старичок с лязганьем срезал огромными острыми ножницами нежную розу, и с улыбкой протянул бутон через ограду.

- Спасибо, Карп Лукич! - сомлела старушка. Девочка вынула из корзинки пирожок и поднесла старичку. Тот ласково погладил ясноглазую малышку по светлым кудряшкам.

- Ничего не слышно про Серёженьку? - погрустнел старичок.

- Нет, - вздохнула старушка. - Обыскали все окрестные леса, обшарили речку, объявления расклеили, никаких известий.

- Я слышал, молодёжь даже в интернете фотографии разместила.

- И по телевизору в местных новостях карточку показывали.

- Среди бела дня детишки пропадают! Месяц назад Оленька, теперь вот Серёженька…

- Когда вы работали учителем, ничего такого не случалось!

- Другие времена были, любезная соседушка, другие нравы!

- Что правда, то правда… Глаз да глаз теперь за малышами! Я Вареньку ни на шаг от себя не отпускаю.

- Берегите внучку! Чудо, а не девочка!

И пожилой учитель вновь погладил ребёнка по голове. Варенька улыбнулась доброму старичку. Взрослые попрощались. Бабушка с внучкой отправились дальше. Варенька оглянулась и помахала ладошкой седовласому старичку, утопающему в розах. Тот помахал в ответ, и направился к крыльцу.

Войдя в дом, Карп Лукич плотно задвинул толстые шторы. Щёлкнул пультом. На мониторе возникла мутноватая серая картинка: мальчик в шортах, маечке и сандалетах, сидящий на корточках в углу.

Карп Лукич осклабился. Включил электрический чайник, бросил заварку в пузатую кружку с чебурашкой, нарезал бутербродов, приготовил ароматный чай и уселся в мягкое кресло перед монитором.

Мальчик сквозь слёзы тонюсеньким голоском напевал песенку. Вдруг с визгом подскочил. На полу извивалась жирная сколопендра. Мальчик затопал сандалиями, а старик загыгыкал. Потянулся за пирожком, но опрокинул кружку с горячим чаем на брюки. Со злостью ударил кулаком по пирожку, размозжив его в лепёшку.

Серёженька не помнил, как очутился в подземелье. Бежал с речки, где рыбачил с папой. Повстречал маминого учителя. Вежливо поздоровался с пожилым человеком, а в ответ услышал:

- Лисью нору нашёл!

И Серёженька замер очарованный.

- Да с лисятами! - сказочным голосом продолжил Карп Лукич, указывая в сторону своего пряничного домика.

- За огородом, на краю рощицы. Маленькие лисятки, смешные!

- А можно на них посмотреть?

- Покажу, если никому не расскажешь, а то плохие мальчишки разорят лисий домик.

Серёженька поклялся молчать. Старик наказал ему идти к вековой лиственнице, росшей за огородами. И никому встречному не говорить, куда направляется. Сам же пошёл за фотоаппаратом.

У лиственницы Серёженька сунул травинку в муравейник, подержал, а потом облизал кисленький сок. Послышался хруст веток, мальчик хотел обернуться, но удар по затылку оглушил его.

Очнулся Серёженька в подвале: холодный цементный пол, сырые кирпичные стены, тусклая жёлтая лампочка под потолком. Никаких окошек. В противоположном углу допотопная школьная парта с выемкой для чернильницы, откидными  крышками, и стоящими поверх окровавленными детскими туфельками.

Именно такие подарили пропавшей Оленьке на пятилетие. Оленька бегала по поляне, где её родители устроили пикник для детворы, и восторженно показывала каждому новые туфельки. Подружки завидовали Оленьке, а Серёженька радовался за неё. Оленька ему очень нравилось, и он даже сказал маме, что когда вырастет, женится на девочке. И в тот же праздничный день Оленька исчезла.

Глядя на туфельки своей невесты, Серёженька заплакал, сперва потихоньку, а потом сильнее, и вскоре уже ревел во всё горло, захлёбываясь от слюней и сопелек. Потом притих, скукожился. Холодно, мрачно, непонятно. Как он тут оказался? Зачем? Куда пропал добрый старенький учитель? Что случилось с лисятами? Сколько времени? День сейчас, или ночь? Почему родители не забирают его отсюда?

В тревожных раздумьях, мальчик заснул. А когда пробудился, увидел жестяную миску с водой. Взял её, но руки задрожали, миска упала, почти вся вода пролилась. Серёженька наклонился, и вылакал остатки воды с донышка.

Опять поплакал, но уже не в голос, а почти про себя, и звал маму с папой тихонечко, еле слышным шёпотом.

Время тянулось бесконечно долго. Серёженька опять заснул. Вдруг сквозь сон услышал движение. Ему снилась уютная детская, кроватка-кораблик с парусами и штурвалом, солнечное утреннее окно, и мама, вошедшая в комнату. Серёженька распахнул глаза. Над ним склонился Карп Лукич. Ни кроватки, ни мамы, ни солнца, а всё те же сырые кирпичные стены, холодный цементный пол и тусклая лампочка. Но Серёженька обрадовался: старенький мамин учитель явился спасти его! Однако Карп Лукич смотрел на него, как на чужого.

- Сколько будет дважды два?

Серёженька растерянно захлопал ресницами.

Карп Ильич раздражённо скривился и отрывисто шлёпнул мальчика по щеке.

- Маленький тупой идиот!

Наклонился, плюнул в детское перепуганное личико.  

Бросил на пол горстку конфет. Оскалился и ушёл. Серёженька оцепенело смотрел на разноцветные обёртки, наконец развернул один фантик: внутри - козий кал. Раскрутил другую конфету: опять козий катышек. Серёженька закрыл лицо руками и горько заплакал.

Послышался переливчатый шорох. Серёженька затих. Тонкий песочный ручеёк пробежал между кирпичами. Серёженька засмотрелся на мелкие песчинки: их много, они все вместе, им хорошо, не страшно, а он один. На миг Серёженьке захотелось стать золотистой песчинкой и беззаботно струиться по выемкам в кирпичной кладке. Он набрал в ладошку осыпавшегося песочку, крепко стиснул, и ему стало немножко поспокойнее, как будто кто-то родной взял за руку.

Старик вернулся в кудрявом парике синего цвета с красным бантом, и аляповатом платье с рюшами.

- Поиграем в Мальвину и Буратино.

И на тонюсеньком мальчишеском горлышке замкнулся ошейник. Старик поддёрнул пленника за поводок к парте. Серёженька сел на скамью, и затравленно посмотрел на злобно лыбящуюся физиономию чудовищной Мальвины.

- Сложи руки добром!

Серёженька не знал как это. Старик нервно схватил ребёнка за пальчики и шмякнул ладошки друг на дружку. Ударил кулаком сверху. Серёженька вскрикнул, затряс руками, из глаз покатились слёзы.

- Положи добром!!!

Дрожа от боли и страха, Серёженька подчинился.

Карп Лукич приподнял ладонь мальчика и вонзил под указательный палец тонкую иглу. Серёженька заверещал, и потерял сознание.

Мучитель зачерпнул ковшом воду из оцинкованного ведра, окатил жертву. Серёженькины веки затрепетали.

- Сядь ровно! - раздался гневный окрик и, превозмогая слабость и тошноту,  мальчик подчинился. Старик закрепил запястья ребёнка в оковы и принялся кидать нож в парту. Каждый раз, когда лезвие вонзалось в древесину, мальчик дёргался и зажмуривался, а маньяк в сказочном наряде весело всхахатывал.

Угодив остриём в кисть ребёнка, садист выдернул нож, облизал кровь с металла, а затем рванул поводок к подвесной дыбе. Подцепил мальчика за ноги, задрал подол своего карнавального платья, и принялся тыкать в детское личико половым органом.

- Только попробуй укуси, гадкий Буратинишка, глаз выколю!

Наглумившись, оттащил маленького узника в угол к миске с водой. Серёженька обессилено растянулся на цементе.

- С тобой становится неинтересно, - снимая парик Мальвины, капризно произнёс пенсионер. - Но ничего, скоро приведу новую ученицу. Приметил одну славную крошку.

Серёженька с трудом приподнялся на локте.

- Кто это?

- Варенька. Из дома с деревянной лошадкой на крыше.

- Не надо, - взмолился Серёженька.

- Но ты же совсем не хочешь играть со мной.

- Я буду!

- Ладно, поглядим завтра на твоё поведение.

Серёженька хотел что-то ответить, но рухнул без чувств на заляпанный кровью цемент.

Старик резко пнул распластаное тельце ботинком.

- Жалкое ничтожество!

И вышел прочь. Загремели засовы запираемой двери.

Серёженька очнулся и с тоской подумал о Вареньке. Наверное, безумный старец жестоко издевался и над Оленькой. Что он сотворил с несчастной девочкой?

- Я тут, - вдруг прозвенел светлый Оленькин голосок.

Серёженька изумлённо оглянулся. Никого. Зазвучал шаловливый смех. От стены откололась кирпичная крошка и подкатилась к Серёженьке. Мальчик присмотрелся к стене, и различил Оленькин лик в кирпичной кладке.

- Как ты попала в стену, Оленька?

- Подойди вплотную к кирпичам, прислонись покрепче и до смерти пожелай!

Серёженька шатко приблизился к стене.

- Только помни, назад пути нет!

Серёженька страстно вжался в кирпичную стену.

Старик сидел у монитора с чашкой чая и посмеиваясь наблюдал за причудами мальчика.

- Тронулся!

В дверь постучали. Карп Лукич поспешно щёлкнул пультом. На экране возникла обычная телепрограмма. Натянув приветливую улыбку, Карп Лукич раскрыл дверь. Участковый милиционер с собакой.

- Доброго здоровьица, Карп Лукич!

- Чем обязан?

- Обхожу все дома, проверяю подвалы, чердаки и погреба. Безусловно, вас беспокоить излишне, но для галочки.

- Конечно, добро пожаловать!

Участковый ткнул в собачий нос детским башмачком. Овчарка завертелась по дому. Участковый осмотрел спальню, залез на чердак, пошарил в чулане.

Спустились в подвал.

Стеклянные банки с консервированными помидорами и огурцами, вареньем и компотами, бутыли с домашним вином. Мешки с картошкой, ветхие вещи.

Собака заскребла железный люк в полу.

- Там ледник, - безмятежно произнёс Карп Лукич. - Мясо храню, тулуп меховой, чтобы моль не поела. Зимой на речке лёд колю и на санках привожу. Откройте, посмотрите, ничего интересного.

Участковый открыл люк, посветил фонариком: ничтожный погребок с глыбами льда. На крюке - половина свиной туши, на стерженьке - овчинный тулуп.

Овчарка залаяла в яму, но участковый потрепал её по остро торчащим ушам.

- Тут ничего не спрячешь!

Прицепил поводок и повёл встревоженную собаку наверх.

Карп Лукич проводил гостей до калитки, и пожелал удачи в поисках пропавших детей, выразив надежду, что те обязательно найдутся.

Вернувшись в дом, старик облегчённо выдохнул, трясущимися руками вынул носовой платок и промокнул взопревший лоб. Прошагал к креслу, рухнул обмякше, переключил телеканал на камеру слежения.

Мальчика не виделось. Старик подскочил, уткнулся носом в экран: пусто. Торопливо выключил монитор и заспешил в подвал. Спустившись в ледник, снял со штырька тулуп, шагнул в открывшуюся нишу с сейфовой дверью в глубине.

Вступил в потайные застенки. Мальчик словно испарился. Карп Лукич метнулся к парте, заглянул вниз. Нет.

Откуда-то послышался детский смех.

- Ты где, маленький ублюдок?!

Детский смех зазвенел звонче.

Старик яростно опрокинул парту. Затылком задел лампочку. Провод качнулся, и лампочка разбилась о лоб, оборотившегося резко старика. В наступивших потёмках послышался топоток маленьких ножек. Входная дверь шевельнулась и поползла. Старик шарахнулся к выходу, но сейфовая плита закрылась прямо перед его носом, поглотив нитевидную полоску наружного света. В кромешной темноте лишь зверино блестели бельма замурованного.

И опять послышался детский смех. Старик завопил, заколошматил в глухую преграду, безрезультатно зовя на помощь.

А кирпичные детки уже забыли про злодея.

- Я хочу повидать маму с папой, - мечтательно сказал Серёженька.

- Мы можем быстро оказатся в любой стене.

- Айда! - обрадовался мальчик.

По пути Оленька задержала Серёженьку в комнатке спящего дневным сном малыша, и пощекотала того за голенькую пяточку.

- У нас есть один озорник, - поведала Оленька, - так он хватает спящих ребятишек за ножку, или ручку, затягивает в стену и отламывает пальчики. Ты никогда не чувствовал, будто тебя во сне кто-то берёт за пятку?

Серёженька поёжился.

- Кажется, чувствовал.

- Это озорной мальчишка хулиганит!

И вот дети оказались в стене дома Серёженьки.

Серёженька мама сидела на стуле и безутешно плакала. А папа сумрачно ходил по комнате из угла в угол.

- Мама! - ликующе позвал Серёженька. - Я рядом! Я живой!

- Серёженька! Сынок! - женщина вскочила со стула. Счастье озарило её лицо.

Супруг остановился и пристально посмотрел на жену. Та вскрикнула:

- Наш Серёженька вернулся!

Мужчина шагнул к женщине, крепко обнял, утешающе погладил по волосам.

- Успокойся, милая. Серёжу непременно найдут, всё будет хорошо.

- Да вот же он! Разве ты не видишь?! - женщина отстранила мужа и шагнула к стене. - Сынок! Как я рада!

Серёженькина мама осыпала поцелуями обои.

- Сынуля, родной, сокровище моё!

Мужчина повлёк сопротивляющуюся жену в сторону. Она вырвалась и с разбегу ударилась о стену. Лицо залила кровь. Мужчина выпростал ремень из брюк и связал супругу. Умалишённая извивалась, кричала, умоляла подпустить её к сыну. Мужчина позвонил по телефону, и вскоре приехала неотложка.

Серёженькин отец остался в доме один. На ковре увидел кусочек кирпича, подобрал, недоумённо подкинул на ладони и выбросил в форточку. И тут услышал нежный голос сына.

- Папочка!

Мужчина различил на обоях проступающие черты Серёженьки. В ужасе попятился, схватился за волосы и опрометью выбежал на улицу.

В панике понёсся не разбирая дороги сам не зная куда. Сшибал встречных людей, но никто не обижался, лишь с сочувствием смотрели вслед обезумевшему от горя отцу.

Возле дома старого учителя мужчина столкнулся со старушкой и ее белокурой внучкой.

- Карп Лукич пропал!

И тут земля глубинно застонала.

Мужчина, старушка и девочка застыли в ужасе.

Внезапно поднялась буря, набежали чёрные тучи, обрушился ливень, и вдруг с неба посыпались лягушки. Тот год так и запомнился большинству, как лето лягушачьего дождя.

Зимой в опустевшем пряничном домике Карпа Лукича поселились бродяги, выели подвальные консервы, выпили вино, а весной дом подпалился от удара молнии. За лето выгоревший дотла участок зарос высоким непролазным бурьяном, но ещё долго над ним витал глухой вой, будто пробивающийся из-под толщи земли. Посельчане опасались ходить мимо, хотя и поговаривали, что это просто ветер завывает в остатках печной трубы.

А Серёженька и Оленька поженились. Закатили пир на весь застенный мир. Мой рыжий кот на той свадьбе был, молоко пил, мышей дарил, с собаками танцевал, рыбу раздавал. Не верите? Спросите у моей полосатой кошки, вон она сидит на окошке!

Маргарита Шарапова ©